«Время, назад!» и другие невероятные рассказы - Генри Каттнер

И улыбнулся.

Одиссея Иггара Трольга

1

Вы спрашиваете, почему это произошло именно со мной?

Мне самому невдомек. Я обыкновенный гном, обыкновеннее некуда, и нет совершенно никаких причин, по которым это приключение должно было свалиться именно на мою голову. Был бы я, скажем, элементалью или нереидой, кем-нибудь из тех, кто промышляет водяной магией… Но нет же! Повторяю: я зауряднейший гном из Срединного королевства. И я никогда не верил всерьез в существование людей.

Разумеется, когда я был совсем малявкой, мне довелось наслушаться от няньки всякого фантастического фольклора. Вроде страшилок о том, как люди похищают безобидных вампиров и пытают их до смерти чесноком, кольями и прочими жуткими вещами. Но я же материалист! Как и большинство гномов. Мы верим в непреложные законы физики, а главный закон физики таков: холодное железо — это страшный яд.

Но что касается людей… всегда найдется гном, знающий другого гнома, утверждавшего, что встречал человека.

Теперь-то я на вопрос существования людей смотрю совсем иначе. Вот почему меня считают малость чокнутым — меня, Иггара Трольга, гнома из рода честных копателей и старателей, возникшего еще во времена первых норвежских копей, а если верить молве, то даже раньше, во времена Иггдрасили.

Вулкан свидетель, я не верфольф, луной замороченный, чтобы не помнить, где мне довелось побывать и что пришлось пережить. Ничегошеньки не забыл. Мне и поныне снится то заколдованное место: бурая земля, прикрытая живым травяным ковром, и льющийся на траву лунный свет.

Как же это, наверное, ужасно — быть человеком!

Впрочем, надо начать с самого начала. Я заблудился в лабиринте нор. Король Бреггир орал как оглашенный: «Рубинов! Рубинов!» — а я не добыл свою норму. Предстать пред королевские очи, не имея хотя бы фунта драгоценных камней в наплечной суме, я не решался.

Бреггиру приспичило вымостить Красную улицу. Сей гном по жизни не очень-то с логикой дружен, скажу я вам, а уж требовать, чтобы такую работу мы проделали за неделю, — это и вовсе надругательство над здравым смыслом. Но с Бреггиром не больно-то поспоришь. Если вернусь с пустыми руками, меня превратят в жабу сроком на семь часов.

Впрочем, знать бы будущее — я бы, пожалуй, с радостью принял это наказание. Всяко лучше, чем влипнуть в сверхъестественное.

Верхние наши тоннели, как известно, малохоженые, и, по слухам, прокопаны они вовсе даже не гномами. В чем я теперь уже не сомневаюсь. Должно быть, немалый путь я прошел в тщетных поисках рубинов, прежде чем без всякого предупреждения встретился с чем-то невероятным.

Привычный камень под ногами вдруг сменился твердой и гладкой породой вроде белого песчаника, и я очутился в тоннельчике не намного шире и выше моего тела. И хоть я гном вовсе не из дородных, мне, без преувеличения, пришлось протискиваться. Не было никакой возможности развернуться, и в конце концов дорогу преградила решетка, которую я поначалу принял за ядовитую. К счастью, это оказалось не холодное железо, так что я выломал преграду и высунул голову в отверстие.

Моим глазам открылось пространство, похожее на парк; там сияла луна и от деревьев тянулись длинные тени. Я слышал журчание воды вдалеке и чуял ее запах. Тотчас по спине пробежала горячая дрожь.

Что-то не так!

Говорят, бывают времена, когда Вуаль истончается и позволяет нам увидеть мир, лежащий за ней. Теперь я уверен: это был как раз такой момент. В парке, куда я забрел, находилось то, что не должно было там находиться, — нечто живое и крайне жуткое. Я ощущал его всеми моими фибрами.

То, что я поначалу принял за стоящее вблизи корявое дерево, вдруг зашевелилось, замело своей тенью по траве. Луна облила его белесым светом. И я осознал: передо мной воплощенный ужас!

Я не мог даже шелохнуться — меня будто паралич разбил. Кошмарная тварь стояла не далее как в пяти шагах. И выглядела она абсолютно осязаемой, совершенно трехмерной и имела отчетливое сходство с сатиром, хоть и при прямых ногах и в одежде.

Я сам удивился тому, как отреагировал. Не лишился чувств. Верно, был слишком сильно испуган. Оставался на месте, в тоннеле, высунув из него лишь голову. А тварь смотрела на меня. Сколько длилась эта немая сцена? Если верить моим ощущениям, часы. Морок спал, когда человек — а это, да-да, был человек — поманил меня рукой, не произнеся ни звука.

Все мои мышцы отчаянно протестовали, но не подчиниться зову я не мог, а потому выбрался на траву. Стоял там и трясся, и в лицо мне дул горячий ветер. Я понимал, что встретился кое с чем пострашнее смерти.

И тут совершенно внезапно вспомнил, кто я. Иггар Трольг, гном из Срединного королевства.

Можете считать это бравадой, но я расправил плечи и вперил в человека бестрепетный взгляд. Ведь я молодец хоть куда, и тут нет ни капли самомнения. Ростом два фута (когда на мне сандалии), тридцати дюймов в ширину, а глаза, похожие на коричневые куриные яйца, не опускаются в страхе и не слезятся.

Человек вынул что-то — бутылку! — из складок своего одеяния. С грозной нарочитой неторопливостью откупорил.

— Ладно, приятель, — сказал он, — полезай.

В бутылке, которой человек потряхивал, булькала жидкость, и в воздухе разлился сильный запах алкоголя — как, наверное, в Валгалле на медовом пиру. Но невинный облик сосуда не обманул меня. Доводилось мне слыхивать и про джиннов, и про Сулеймана, который их поработил. Если подчинюсь, человек заткнет бутылку пробкой и зашвырнет в океан.

— Н-не п-полезу! — удалось мне проговорить сквозь стучащие зубы.

— Ты выбрался из этой бутылки, — объяснил человек. — А теперь, ради бога, вернись в нее.

— Я не из бутылки! — Подумать только, я спорю с человеком!

Раздраженный звук, исторгнутый существом, был почти гномьим.

— Не пытайся меня надурить, — процедил человек, слегка покачиваясь. — Все они из бутылок лезут: змеи, мыши, гады морские. Давай-ка…

— Я определенно не морской гад, — возразил я, — а что до змей и мышей, то их не существует.

Тут он улыбнулся этак грозно, но ничего не сказал. По этой улыбке я понял: человек верит в существование змей и мышей и даже, быть может, видывал их.

— Как бы то ни было, — проговорил я, слегка набравшись храбрости, — в бутылку я не полезу. Ладно?

Он хлебнул из горлышка и задумчиво оглядел меня:

— Ты кто?

Я представился, и он замотал головой:

— Нет. Я имел в виду,